Меч Господа нашего-1 [СИ] - Александр Афанасьев

— Задание отменяется. Нам приказано болтаться поблизости и ждать, пока там наверху — что-то решат.

— Черт, я все больше чувствую себя Дэнни Диецом[18] — сказал Стимпсон.

— А я Латреллом.

— А ну, заткнулись все! Умничать будете в другом месте! Стимпсон, проверь, что там у нас с целеуказанием…

Стимпсон полез в рюкзак, где ждал своего часа лазерный целеуказатель армейского стандарта.

— Исправен, сэр. Все на пять баллов.

— О'кей. Рассредоточились, залегли.

Башня-три — их оперативный штаб — вышел на связь только через два часа, когда лейтенант начал мрачно размышлять над тем, как им провести еще один день здесь, имея несколько десятков моджахедов — это как минимум — у самой задницы. Голос у оператора был несколько растерянный.

— Акула, здесь Башня три, как слышите?

— Башня три, это Акула, слышимость отличная. Скоро рассвет, окей?

— Окей, Акула… у нас здесь небольшая проблема. Мы не можем оказать вам поддержку с воздуха, у нас проблемы с метеоусловиями. Морские пехотинцы могут накрыть лагерь артиллерией, окей?

Лейтенант прикинул — не сходилось.

— Башня три, это Акула. Не рекомендую, повторяю — не рекомендую. Этот объект выглядит слишком серьезным, чтобы артиллерия смогла что-то с ним сделать. Повторяю — здесь подземные укрепления, капитальные, самые настоящие пещеры, черт бы их побрал. Целый подземный город, очень серьезно выглядит. Черт, Башня три, в чем там у вас дело?

Оператор помедлил пару секунд.

— Э… Акула… штаб прислал отказ на твой запрос авиаподдержки. У нас новые ограничения на применение авиации, штаб опасаются, что там могут быть гражданские.

Если бы Дулитл мог — он бы заорал во весь голос. Но он — мог передать свой гнев и раздражение лишь тоном.

— Черт, Башня, какие здесь гражданские? Это чертовы пещеры, а хаджей здесь столько, что и сосчитать невозможно. Это настоящее осиное гнездо, черт побери, какого хрена вы медлите! Мне нужна авиация и срочно, мать вашу!

— Акула… это прямой запрет штаба, повторяю — прямой запрет штаба. Все, что я могу для вас сделать — это передать координаты на ближайшую огневую базу морской пехоты, они окажут вам помощь. Или — сматывайтесь оттуда и вызывайте эвакуационный вертолет, это все, Акула.

Лейтенант не размышлял ни секунды… в конце концов, он не для того целый день подыхал от жажды, чтобы просто так уйти отсюда.

— Окей… Башня три… давай мне морскую пехоту. И пусть она подавится[19]…

Морские пехотинцы вышли на связь почти сразу — как будто и ночью дежурили у орудий. Голос артиллерийского контролера был веселым, молодым…

— Эй, Акула… здесь Дробовик-Зулу-три, морская пехота США. Из Кабула свистнули, что вам требуется срочная помощь, верно?

— Верно, парень. Надеюсь, тебя научили стрелять, как следует?

— Не волнуйтесь, Акула… у меня здесь целых шесть Драконов и все они готовы изрыгнуть огонь. Вопрос — опишите цель.

— Дробовик Зулу три, цель групповая, пехота противника и скальные укрепления, на вид выглядят очень серьезно. Пехоты до пять ноль единиц, повторяю — до пять ноль единиц. Я бы рекомендовал стрелять сначала с воздушным разрывом, потом — контактными, чтобы попытаться завалить эти норы. И с рассветом — я бы бросил сюда группу, чтобы зачистить здесь все.

— Окей, Акула, как только полковник проснется, я передам ему все это. Вопрос — вы можете откорректировать огонь?

Веселость морского пехотинца можно было понять — это не им придется рисковать своими задницами, но результат запишут на них. Хотя, конечно, не в результате дело.

— Да, Дробовик Зулу три, может. Включаю рацию в режим маяка, цели — примерно в миле на северо-восток, повторяю — цели в миле на северо-восток от маяка, как понял?

— Акула, вас понял, на северо-восток от маяка, примерно клик от нас.

— Дробовик Зулу три, верно.

— Акула, даю пристрелочный…

— Ложись! — дал команду лейтенант, хотя все и так залегли…

Приближение снаряда они скорее почувствовали, чем услышали — лишь в самый последний момент раздался нарастающий, очень высокий, уходящий в ультразвук свист. Куст разрыва встал примерно в полукилометре от них, между ними и целью. В ночной бинокль было идно, как активизировались хаджи…

— Акула, прошу корректировку.

— Дробовик Зулу три, поправка ноль точка пять клика на северо-восток, повторяю, ноль точка пять клика на северо-восток. Запрашиваю десять залпов, в максимальном темпе на поражение…

— Акула, запрос принят…

Первый залп лег, как следует — стопроцентное накрытие. Ночной склон накрыло вспышками разрывов, рвануло что-то на самом склоне. И второй тоже. Третий они услышали в последний момент и удивились — звук летящих снарядов было намного более высоким. Удивляться пришлось недолго — в третьем залпе один из пяти снарядов накрыл их лежку…

Морские пехотинцы обнаружили их с воздуха, совершенно случайно. Никто так и не понял — каким образом, у одного из орудий огневой батареи сбилась настройка, и никто на это не обратил внимание. Восемь снарядов сделали свое дело — Ли уже был мертв, а Стимпсон умер в вертолете по дороге в госпиталь. Дулитл и Орфи были ранены, причем Орфи был ранен так, что вставал вопрос о возможности дальнейшего прохождения службы. Как это обычно и бывает — рот заткнули наградами — Дулитлу дали Серебряную звезду, Орфи — Бронзовую. Только никто так и не поинтересовался — а что было в душе у этих лежащих на госпитальных койках парней. Армия — всегда вспоминала о душах только тогда, когда им приходила пора направляться на встречу с Господом. Ли и Стимпсона захоронили с почестями на военных кладбищах — и винтовочные залпы были эпитафией, концом всего, что они сделали для страны.

Ирак, западнее Багдада

Кэмп Виктори, военная база рядом с BIAP

Жилая зона Dodge City North

26 марта 2011 года

Лейтенант Томас Аллен летел в Ирак не военным транспортом, как обычно — через базу Рамштайн или через Акротири, Кипр. Несмотря на то, что спрос на такие полеты был — попасть в Багдад напрямую из Нью-Йорка было невозможно, прямых рейсов не было. Но с пересадками были, в основном через Дубай. Он выбрал рейс новой авиакомпании «Иттихад Эйрлайнс», в последний момент, чтобы не отследили — купил билет и целый день наслаждался восточным комфортом на борту новенького Боинг-777 и в спецтерминале аэропорта Дубай. На Востоке — не все было плохо и оставалось только удивляться, почему одни создают такие авиакомпании как «Иттихад Эйрлайнс», и строят такие города, как Дубай — а другие подкладывают бомбы и убивают.

Когда они почти прилетели — лейтенант, уже пристегнувшись, выглянул в иллюминатор, увидел коричневую, блестящую ленту Тигра, понял — Багдад. Город, о котором он хотел бы навсегда забыть, город, где он терял друзей, город, где бессмысленно пролито много, очень много американской крови — и у лейтенанта было такое ощущение, что прольется — еще больше.

Паспортный контроль он не проходил — в город ему не было нужно. Вместо этого — он забросил на плечо большую, черную спортивную сумку со всем необходимым и с независимым видом зашагал в строну укреплений Кэмп Виктори, главной базы американских войск в Ираке.

На КП его пропустили сразу же — нравы здесь были простые, любой, кто идет со стороны летного поля, не с города — воспринимался с доверием. Спросив, где здесь находятся специальные силы флота, он получил ответ — что, кажется, тюленей видели в Додж Сити Норт, одной из жилых баз комплекса. На территории Кэмп Виктори была штаб-квартира многонациональных сил (бывший президентский дворец аль-Фау) — но это было не чисто военное поселение, здесь жили и контрактники, работавшие на многочисленные частные военные фирмы, и даже чисто гражданские контрактники, помогавшие Ираку стоить что-то, что было бы похоже на нормальную страну.

Он уже настроился на долгие поиски — у военных своеобразное чувство юмора, и если спросить армейского, где находится штаб-квартира флота, он пошлет тебя в противоположную сторону чисто чтобы посмеяться. Но судьба улыбнулась ему — едва войдя на территорию Додж Сити — он столкнулся с лейтенантом-коммандером Снейком, который куда-то спешил с кейсом в руке.

— Аллен?! Ты какого хрена тут?

— Прибыл на замену, сэр, можно так сказать.

— Ты же работал на этих ублюдков в костюмчиках.

— Это в прошлом. Хватит с меня этого дерьма.

Лейтенант-коммандер рассмеялся и дружески толкнул лейтенанта в плечо. ЦРУшников здесь не просто не любили — их тихо ненавидели.

— Правильно мыслишь. И правильно идешь. Идешь дальше по улице и смотришь на номера — тридцать второй вагончик и те, что дальше — наши. Усек?

— Так точно.